Марк обводит рукой выстроившиеся в круг альбомы, словно священник — паству. Пропускает последние — там, где нет почти ни одной фотографии без Ии. Марк, конечно, хранил почти все снимки на компьютере, но любовь его матери к альбомам перешла и к сыну — он скрупулёзно всё распечатывал и покупал один альбом за другим.

Дальше. Он взмахивает правой рукой, словно дирижёр — палочкой, над альбомами из детства, но сдерживается, перебарывает себя. И берёт самый старый альбом.

Трещины неровными узорами покрыли ссохшуюся серую обложку. Витиеватый узор, напоминающий старинный герб, стёрся, почти исчез, словно древние письмена со стен пещер. Открывать альбом тяжело, как заплесневевшую подвальную дверь, но Марк справляется. Переплёт с хлопком сотрясает паркет — маленькие смерчи из пыли скручиваются между досками.

Марк перелистывает фотографии дедушки и бабушки — он их совсем не помнит. Они умерли, когда ему ещё не исполнилось трёх. Марк только замечает, что дед ни на одной фотографии не улыбается. Странно. Это полностью противоречит рассказам отца — дедушка не только постоянно смеялся и отпускал шуточки, но и веселил окружающих. Мама Марка говорила, что дедушка Серёжа — самый весёлый человек из всех, что ей приходилось знать.

На фотографиях же он был угрюм, губы прятались за седыми усами, а густые брови наползали на глаза.

Марк знал, что момент часто обманывает реальность. В этом и есть мастерство фотографа — обозначить эту самую реальность так, чтобы она соответствовала моменту. Фотография должна раскрывать, а не скрывать. И Марк, который уже на первом курсе начал прилично зарабатывать на своём хобби, вскоре познает это мастерство в совершенстве.

Марк перелистывает страницы, пока не находит первую фотографию отца.